В комнате, освещаемой лишь несколькими свечами, было нестерпимо душно. Окон не было, однако словно возникая из неоткуда, поминутно пробегал колючий сквозняк, забираясь под одежду и заставляя вздрагивать от такого резкого контраста.
Кабуто стоял около длинного стола, заставленного многочисленными пробирками, склянками и банками с заспиртованными образцами; он неторопливо, словно обдумывая каждый шаг, смешивал лекарство. Растолочь в ступице корень, тщательно и медленно, чтобы не было ни одной неперемолотой крупинки, смешать с зеленоватой жидкостью, точно, чтобы не добавить ни единого лишнего грамма. Медик на секунду отвлекся от своего занятия, привычным жестом поправив очки и убрав упавшую на глаза платиновую прядь.
«И откуда здесь только сквозняки берутся?..» - подумал он, в очередной раз ежась от пробегающего по спине холодка. Кабуто не был привычен к домашнему уюту и теплу: живя с Орочимару и постоянно меняя убежища об этом даже и думать не приходилось. Но когда юноша был увлечен работай, будь то смешивание препаратов или операция, он терпеть не мог, когда что-то ему мешало или заставляло чувствовать дискомфорт.
Всё это время, сидя в глубоком кресле и скучающе облокотившись на руку, за ним наблюдал его кагэ. В янтарных, с узкими, как у змеи зрачками, глазах танцевало пламя свечи. На лице играла задумчивая улыбка, резко выделявшаяся в неровном свете на бледном лице.
- Ты сегодня долго, Кабуто, - протянул Орочимару, отчего увлеченный работой медик вздрогнул.
- Я гляжу, вам не терпится принять «любимое» зелье. – Фраза была произнесена почти автоматически. Скажи Орочимару такое кто-либо другой, он был бы уже мертв или как минимум изрядно покалечен. Но только не Кабуто. Только он мог себе позволить фамильярность в разговоре с сеннином. Иногда. - Простите, Орочимару-сама, - спохватившись, добавил он. - Лекарство почти готово.
Ответа не последовало, поэтому медик снова вернулся к своему занятию. Закончив приготовление, он перелил полученное снадобье в стакан и, подойдя к сеннину, как всегда встал перед ним на одно колено, протягивая лекарство. Рабский жест. Но это доставляло какое-то мазохистское удовольствие и вызывало трепет в душе: это честь, служить тому, кто превосходит тебя, тому, кто выше простого человека.
В этот момент он опускал взгляд, но на лице играла улыбка... Вежливая.
Орочимару принял препарат. Пока он пил, медик с задумчивостью смотрел на руки кагэ. Вспоминалось время, когда больной сеннин был полностью от него зависим. Кабуто грело душу то, что только он мог облегчить непрекращающуюся боль - пусть лишь на время. Приходилось терпеть постоянные оскорбления, выслушивать проклятья в адрес Сарутоби, но все это меркло рядом с пониманием того, что он незаменим, он нужен. Медик давно признался себе, что ему, как ни странно, приятно было ухаживать за ослабевшим сеннином. Именно в то время он мог с уверенностью сказать, что он – самый приближенный Орочимару человек. Приближенный, а хотелось верить, что близкий…
- Держи, – кагэ протянул ему опустевший стакан.
Кабуто собирался было встать, но замер, почувствовав как сеннин обхватил его руку, сжимающую стакан. Медик удивленно посмотрел на Орочимару. Незначительное прикосновение, но по телу предательски пробежала дрожь. Страх ? Пожалуй, Кабуто был тем, кто может позволить себе менее всех опасаться Орочимару. Менее всех, и всё же не бояться сеннина было бы просто неразумно.
На лице мужчины была знакомая усмешка, он неотрывно смотрела в глаза Якуши, ничего не говоря.
Первым давящую тишину не выдержал Кабуто и, не отводя взгляда, спросил:
- Орочимару-сама…Что-то не так?
Орочимару ещё некоторое время продолжал смотреть на него, все с той же усмешкой, и дождавшись, когда подчиненный нервно сглотнет, ответил:
- Нет, всё в порядке.
Кабуто тут же почувствовал, что свободен и, как ему показалось, слишком быстро ринулся к столу убрать оставшиеся ингредиенты и использованную посуду.
«И что это было?..»
Медик не мог видеть Орочимару, но чувствовал, что тот продолжает смотреть на него.
Орочимару было известно, с каким трепетом его подчиненный относится к нему, поэтому лишний раз полюбоваться на мальчишку, подобострастно ловящего любое движение в свою сторону, казалось ему забавным.
«Опять дразнит меня?»
Уборку Якуши закончил в полном молчании. Отставив в сторону последнюю склянку, он обернулся к Орочимару.
- Что-нибудь ещё? – все эмоции снова были надежно скрыты, от греха подальше.
Сеннин больше не ухмылялся, просто внимательно смотрел, изучая взглядом.
- Да… Подойди.
Кивнул, указывая на место прямо перед собой. Кабуто исполнил приказ, снова опустившись на колено перед Орочимару, думая про себя, что сеннину могло понадобиться на этот раз.
Прохладная ладонь, поглаживающая щеку.
Что он почувствовал - шок? Удивление? Чего-чего, а подобного жеста от своего кагэ он не ожидал.
Ради подобного знака внимания не один из подчиненных Орочимару был готов на десяток миссий ранга А, не говоря уже о персонажах типа Кимимаро, которые и вовсе его обожествляли. Даже такая мелочь ставила Кабуто выше всех сильнейших шиноби Ото.
Проснулось любопытство, желание узнать, а что же дальше и к чему всё это? Что если… Внутри вспыхнула искорка. Юноша неуверенно прижался щекой к ладони сеннина, осторожно касаясь рукой его колена. Орочимару усмехнулся и за воротник притянул Кабуто к себе, мягко усаживая на колени.
- Орочимару-сама… - медик не сопротивлялся, но к такому развитию событий он уж точно не был готов. Оставалось только широко раскрыв глаза смотреть на своего кагэ.
Орочимару не счел нужным что-либо объяснять, он лишь приложил палец к губам Кабуто, давая понять, что тому не следует говорить. Осторожно снял с него очки и отложил на рядом стоящий книжный столик.
- Совсем другое дело, смотреть на тебя, когда ты без очков…
Первой мыслью, промелькнувшей у Кабуто, было то, что он попросту сошел с ума. ТАКОГО ждать уж точно не приходилось.
Орочимару провел большим пальцем по его губам, оттянув на мгновенье нижнюю. Другая рука заскользила по спине снизу-вверх, остановившись, чтобы стянуть шнурок, стягивающий волосы в хвост.
Происходящее казалось нереальным, сопротивляться не хотелось. Не возникало даже мысли о сопротивлении.
Саннин запустил обе руки в его волосы, расправляя серебристые пряди на плечах, массируя виски. Юноша блаженно прищурился, его дыхание замедлилось, стало более глубоким. Он резко выдохнул, почувствовав как холодные ладони скользнули под одежду, поглаживая спину.
Кабуто приоткрыл глаза. Его привычный мир, словно подтаявшая ледяная кромка, пошел трещинами, грозя и вовсе разлететься на сотни осколков.
«Неужели это происходит со мной?!»
Он робко потянулся коснуться холодных губ мимолетным, почти невинным поцелуем, а затем сразу отстраниться, ожидая реакции.
Этот поцелуй был скорее вопросом. Вопросом, чего ожидать в дальнейшем.
Орочимару внимательно посмотрел на Якуши, залитого румянцем, облизнулся, словно рисуя на губах весёлую, столь для него нетипичную улыбку. Положив руку ему на затылок, притянул к себе, касаясь таким же легким поцелуем, затем вторым, уже смелее, обводя языком контур губ, покусывая их, проникая в рот, лаская нёбо.
Кабуто начал забываться, да и затуманившийся разум почему-то молчал. Должны ли были мешать ему предрассудки, благоразумие, логика? В свете последних событий было решено, что нет.
Он обнял Орочимару, положив руки ему на спину, прижимаясь к нему сильней. Вздрогнул, ощущая прикосновение чужих ладоней, трогающих под футболкой грудь и живот. Тело бросило в неконтролируемый жар, а голова закружилась. Такого он не испытывал ещё ни с кем, столь незамысловатые ласки вызывали целую бурю эмоций, каждое движение отдавалось дрожью во всем теле. Было ли причиной столь бурной реакции воздержание, которое волей-не волей приходилось испытывать из-за банальной нехватки времени, или тот факт, что он впервые близок с мужчиной? А может, и сам Орочимару. Кабуто давно признался себе в том, что чувства к господину давно перешли за грань рабочих, и хотя ему приходилось скрывать это, опасаясь его гнева, факт оставался фактом.
Сеннин прервал поцелуй, скользнул губами по шее, покусывая кожу и оставляя алеющие следы, заставляя медика прерывисто вздыхать. Он отстранился, любуясь раскрасневшимся, с припухшими от поцелуев губами юношей, потянул подол его футболки, желая от неё избавиться. Кабуто поднял руки, помогая снять лишнюю деталь одежды, всхлипнул, почувствовав прикосновение языка Орочимару к своей ключице. Сеннин довольно улыбнулся, мельком коснувшись рукой заметно выпирающий бугорка в штанах медика.
- Вижу, тебе нравиться, - он сжал через одежду плоть юноши, услышав в ответ глухой стон. - Встань.
На секунду замешкавшись, Кабуто поднялся и встал напротив кресла, тяжело дыша.
В голове промелькнула мысль, что его так и оставят стоять в столь невыгодном положении, а затем и вовсе отправят восвояси. Заставлять сходить с ума от противоречивых чувств и ощущений – амплуа сеннина. В таком случае, думалось медику, без смущения перед своим кагэ он больше появляться не сможет.
Но следом за ним из кресла поднялся Орочимару и направился к двери, ведущей в его спальню.
- Идем, - коротко приказал он.
Безрадостная перспектива миновала. . Медик последовал за ним .
Комната, в которую они вошли была лишена мебели, за исключением топчана и стоящего рядом прикроватного столика, как и все комнаты Отогакуре. Большего и не требовалось .
Орочимару пропустил Кабуто вперёд себя, и тот в нерешительности стал посреди комнаты, обернувшись к своему кагэ.
- Ну, и чего же ты ждешь ? – в голосе сеннина звучало нескрываемое веселье. Очевидно, наблюдать за Кабуто, в обычной ситуации просчитывающим все ходы на два шага вперед, невозмутимым и уверенным в себе, ныне конфузившемся и не знающем, что следует сделать дальше, доставляло ему удовольствие. Играть с мальчишкой, когда на нём нет привычной маски горазно интереснее.
Помедлив, медик скинул с себя оставшуюся одежду и обувь, забрался на кровать, выжидающе глядя на Орочимару, словно ища какого-то одобрительного жеста. Сейчас он чувствовал себя как товар перед купцом, хотя, сказать, что подобное положение вещеё его не устраивало было нельзя. Парень нервно облизнул пересохшие губы, внизу живота давно поселилась сладостная тяжесть, а пытаться скрыть своё возбуждение и вовсе казалось смешным.
На открывшуюся картину сеннин ответил смешком и стал медленно, словно дразня нетерпение юноши, избавляться от одежды, с садистским удовольствием наблюдая за отчаянно краснеющим медиком.
Кабуто в оцепенении наблюдал за танцем рук на одежде, ловил взглядом каждый открывающийся участок тела, любовался тяжелыми черными прядями, падающими на белоснежную, отливающую синевой кожу, боясь упустить хотя бы одно движение столь желанного тела.
«Проклятый змей …» - Как оказалось , разум улетучился ещё не окончательно:«Он специально, специально… Ну уж нет, такого удовольствия я тебе не доставлю…» С условностями , вроде стыда было покончено, хотя талантливый медик сомневался, что его надолго хватит.
Закончив с вещами Орочимару залез на скрипнувшую кровать, подминая под себя Кабуто, поставив руки по обе стороны от его головы, нагнулся щекоча шею горячим дыханием пробегаясь языком от мочки уха до ключицы, слушая прерывистое частое дыхание прикусывая кожу где-то оставляя лишь розовые, быстро исчезающие пятна, а где-то кровоточащие ранки, от которых по телу медика разливалась крупная дрожь.
«Тварь…»
Кабуто нетерпеливо прогнулся, желая поскорее ощутить прикосновение чужой кожи к своей, но Орочимару мягко прижал к кровати не давая сделать лишних движений .
«Даже в постели не терпит неповиновения…»
Он продолжил ласкать тело медика, играл с соском языком, прикусывая и немного оттягивая, ловил протяжный стон медика. Руки скользнули к внутренней стороне бедер, раздвигая стройные ноги юноши. Кабуто забыл о своем героизме. Напротив, лишь шире развел ноги, ожидая продолжения.
Хотя раньше он никогда не спал с мужчиной, в теории ничего против подобных отношений не имел. Как ни странно, именно у Орочимару он впервые поймал себя на мысли, что не прочь испытать новые ощущения с представителем своего пола. Опасность, исходившая от сеннина привлекала его, вопреки всему. Ему нравилось ощущать мурашки, пробегающие по спине от близости столь экстравагантной личности, это добавляло адреналина, подстегивало желание.
Орочимару скользнул ниже, касаясь губами нежной кожи.
- Кабуто, что-то я давно не слышу твоих язвительных комментариев – проговорил отстранившись, с ухмылкой .
Кабуто как по голове огрело. Хотя, вполне в духе Орочимару, вот так застать в… не самом удачном положении подобным вопросом Сейчас медик ясно осознавал, что у него просто каша во рту.
- Молчишь ? – голос, тягучий словно мед ,завораживает. Смешок .
Язык прошелся вдоль основания изнывающего от желания члена, задержался у головки, оттягивая кожу, вызывая громкий выдох у медика.. Единственное, на что его хватило, это на то что бы невнятно пролепетать имя.
На достигнутом Орочимару останавливаться явно не собирался. Сначала он вобрал в рот бордовую, сочащуюся смазкой крайнюю плоть, а затем и весь ствол, медленно двигая головой, упиваясь уже нескрываемыми стонами Кабуто, удерживая его рукой, когда тот пытался податься вперед, другой водя у основания члена.
- Оро… Орочимару-сама, быстрее, пожалуйста !
Полу выкрик-полу всхлип, вызвал усмешку у сеннина.
- Надо же, какой вежливый…
Кабуто прогибался всем телом вперёд, заламывал себе руки, мотал головой на подушке, но Орочимару не давал достигнуть ему пика удовольствия. Он отстранился, на что в ответ услышал разочарованный стон. Разгоряченную плоть обдало холодным воздухом, от такого контраста и зашкаливающего желания хотелось биться в истерике.
- Нравится, да ? – Чуть ли не со смехом. А у Кабуто разноцветные круги перед глазами.
- Хочешь ещё ? Вижу, хочешь . – вопрос не требовал ответа, он был очевиден.
Орочимару потянулся к прикроватной тумбочке, достав из неё склянку с лубрикантом.
- Перевернись.
Медик покорно исполнил указание. Орочимару поставил его на четвереньки, провел рукой вдоль позвоночника. Нарочито медленно открыл сосуд, нанося смазку, разминая анус. Его терпение уже начало подходит к концу. Кабуто взволнованно подрагивал, прогибаясь навстречу. Не смущало даже то, что его в буквальном смысле собираются иметь, стремление к близости стирало все грани и запреты, подчиняя себе даже гордость.
Наконец Орочимару развел ягодицы юноши, прижавшись ко входу давно вставшим членом.
- Не зажимайся...
Медленным, плавным движением он вошел в медика, задержавшись на несколько секунд, чтобы дать Кабуто привыкнуть к новым ощущениям. Якуши ответил протяжным стоном. Его тело покрылось испариной, бросало то в жар, то в дрожь, от подобного вторжения внизу живота саднило, но чувство непривычной заполненности возбуждало. Орочимару упивался ощущением горячей тесноты, колечко мышц сокращалось, сжимая плоть почти до боли, что доставляло ещё больше удовольствия. Он также медленно вышел, но на этот раз проник резко, входя на всю длину, прижимаясь всем телом, вызвав болезненным вскрик у юноши, начал грубовато двигаться, придерживая за бедра партнера. На каждое движение Кабуто отвечал вскриками, скулежем и рваными стонами, когда не хватало дыхания. Пока секс доставлял больше боли, нежели приятных ощущений, факт того, что он сейчас с Орочимару заставлял терпеть, быть с ним, пусть даже в качестве подстилки. Наклонность сеннина к жестокости не была секретом ни для кого, поэтому единственное, что оставалось медику - хвататься руками за простыни, до боли сжимая кулаки, и прижиматься щекой к подушке.
Неожиданно Орочимару остановился, рывком покинул тело парня , так, что тот чуть не упал от неожиданности, перевернул его обратно на спину.
Кабуто тяжело дышал, кончики пальцев всё ещё немного подрагивали.
Орочимару провел рукой по его телу.
- Ну как ? – не вопрос, а издевка.
Секунду Кабуто молчал, удивленно глядя на сеннина затуманенными глазами.
- Хорошо. – больше похоже на выдох .
Орочимару удивленно поднял бровь, приблизился к лицу медика и взял его за подбородок, словно желая что-то разглядеть в черных глазах. На губах проскользнула тень привычной ухмылки , он коснулся искусанных губ легким поцелуем. Причина столь резкой смены настроения мужчины была непонятна, но сейчас это было неважно.
Мужчина снова отстранился, но только для того, чтобы приподнять юношу, помогая ему устроиться на своих бедрах . Осторожно, стараясь причинять меньше боли проник в разработанное отверстие, двигаясь неторопливо, сдерживая себя, задевая членом простату, доставляя как можно больше удовольствия, поглаживал тело медика, ласкал рукой его член . Кабуто отвечал шумными вздохами на каждый толчок, он прикрыл глаза, обнял Орочимару за плечи, подаваясь ему на встречу. Хотелось запустить руки в черные густые волосы, прижаться всем телом окончательно отключиться от реальности. Свои невнятные всхлипы он слышал как будто из далека, казалось, что воздух в темной комнатушке стал слишком горячим дыханья перестало хватать.
Наконец когда сеннин в очередной раз сжал плоть юноши, тот протяжно застонал, выгнувшись в руках кагэ, изливаясь ему в руку, в глазах потемнело, казалось на мгновенье он оглох . Спустя пару секунд он услышал хриплый стон Орочимару, похожий на шипение чувствуя, как тот разрядился внутри саднившего ануса .
Некоторое время Кабуто так и оставался сидеть на Орочимару, приобняв его и прижавшись щекой к плечу, восстанавливая дыхание, пока тот аккуратно не покинул его тело, укладывая на кровать, а сам не устроился рядом.
Оба лежали молча, не желая нарушать всю интимность этого момента, а возможно, на другое элементарно не было сил. Медик откинулся на подушки, затуманенными глазами глядя в потолок, казалось не замечая ни ощутимого дискомфорта после анального секса, ни вязкой спермы, которая начала стекать по ногам. Сердце ещё бешено стучало в груди, однако по телу уже разлилась приятная усталость. Орочимару лениво перевернулся на бок и облокотился на руку, наблюдая за юношей полу прикрытыми глазами. Выпушенный длинный язык быстрым движением скользнул от низа живота до груди Кабуто, выводя из состояния апатии. Якуши окинул мужчину рассеянным взглядом и придвинулся к нему, приютившись на плече и прижимаясь к любовнику. Было приятно ещё горячей кожей касаться прохладного тела сеннина. На минуту Кабуто прикрыл глаза, задумчиво улыбаясь. Хотелось запечатлеть в памяти каждый момент этого вечера, юноша понимал, что подобное вряд ли когда-нибудь повториться, для Орочимару он был правой рукой, но не более. Всё произошедшее сегодня – не более чем слабость кагэ, ведь и гении должны отдыхать …
- Что за постное лицо , ммм ? Кабуто . – мужчина запустил руки в растрепавшиеся волосы медика, поглаживая его по голове .
- Это ведь единичный случай. Я прав, Орочимару-сама ? – его голос звучал приглушенно, из-за того, что он уткнулся носом в шею сеннина, однако сложно было не заметить сарказм, сквозивший в его речи.
В ответ послышался сиплый смех.
- Тебя это так расстраивает?
Кабуто промолчал. Он только сильнее прижался к мужчине.
Повисло молчание.
- Я не знаю, почему ты так уверен в том, что это случайность…
Кабуто удивленно поднял взгляд на Орочимару.
- …Но я не намерен отказывать себе в … хм , общении с тобой … - он поднялся снова оказываясь над Кабуто, придавив его своим весом к кровати.
Сердце бросилось в пляс, в животе словно вспорхнула стая бабочек. На губах юноши растянулась чуть ли не безумная улыбка .
- Оро …
- Тсс … - Орочимару прижал палец к губам медика .
- Я …
Кабуто прервал запечатавший губы поцелуй.
|
